:

СЛУЧАЙ НА СТАНЦИИ КОЧЕТОВКА

«Случай на станции Кочетовка» был написан в ноябре 1962 года и сразу отдан в «Новый мир», где только что, в эти самые дни, вышел «Один день Ивана Денисовича» и ждали, просили новых рассказов. Вспоминает Солженицын: «"Самый опасный — второй шаг! — предупреждал меня Твардовский. — Первую вещь, как говорят, и дурак напишет. А вот — вто-рую?.." И с тревогой на меня посматривал. Под "второй" он имел в виду не "Матрёну", а — что я следующее напишу». Беря рукопись, Твардовский «очень волновался… и ещё больше волновался, читая, — боялся промаха, боялся, как за себя».

Через два дня послал вдогонку автору радостную теле-грамму: «Рассказ очень хорош, необходимо встретиться». Сюжет рассказа — «истинный случай 1941 года с моим приятелем Лёней Власовым, — пишет Солженицын, — когда он комендантствовал на ст. Кочетовка, с той же подробностью, что проезжий именно забыл, из чего Сталинград переименован». Рассказ напечатали стремительно — вместе с «Матрёной», под общей шапкой «Два рассказа» — в январской книжке «Но-- вого мира» за 1963 год. (В названии сменили Кочетовку на Кречето­в­ку, чтоб не дразнить Кочетова, главного редактора журнала «Октябрь», враж-довавшего с «Новым миром».)

ПРАВАЯ КИСТЬ

«…Весна эта была для меня самой мучительной и самой прекрасной в жизни».

После восьми лет заключения и года ссылки, мучимый метастазными болями, с трудом получает Солженицын разрешение комендатуры покинуть свой ссыльный аул Кок-Терек и ехать в раковую клинику Ташкента. «Осенью 1953 очень было похоже, что я доживаю последние месяцы. В декабре подтвердили врачи, ссыльные ребята, что жить мне осталось не больше трёх недель… Это был страшный момент моей жизни: смерть на пороге освобождения и гибель всего написанного, всего смысла прожитого до тех пор… Эти последние обещанные врачами недели мне не избежать было работать в школе, но вечерами и ночами, бессонными от болей, я торопился мелко-мелко записывать, и скручивал листы по нескольку в трубочки, а трубочки наталкивал в бутылку из-под шампанского, у неё горлышко широкое. Бутылку я закопал на своём огороде — и под новый 1954 год поехал умирать в Ташкент». Добрался «почти уже мертвецом». «Я так и приехал сюда — умирать. А меня вернули пожить ещё».

ЗАХАР-КАЛИТА

Летом 1963 года маршрут велосипедной поездки Солженицына прошёл через Куликово поле. Рассказ написан в 1965. Редакция «Нового мира» сделала попытку напечатать рассказ в «Правде». Солженицын пишет: «Качели! Весь следующий день мой рассказ шёл по «Правде», возвышаясь от стола к столу. [А там] заметили только слово «монголы». И объяснил мне Абалкин по телефону: сложилось мнение (а выраженьице-то сложилось! ), что печатание «Захара» именно в «Правде» было бы международ-но истолковано «как изменение нашей политики относительно Азии. А с Монголией у Советского Союза сложились особенные отношения. В журнале, конечно, можно печатать, а у нас — нет». Рассказ напечатан в «Новом мире» в 1966 (№ 1). Это была последняя публикация Солженицына в СССР, ни одна строка писателя не была больше напечатана вплоть до его изгнания в 1974 году.

Слушайте также:

Красное колесо. Узел первый. Август четырнадцатого

Раковый корпус

Один день Ивана Денисовича

Дороженька: стихи тюремно-лагерных лет

Матренин двор. Крохотки

Красное колесо

Эго. Абрикосовое варенье. Все равно. Адлиг Швенкиттен

Архипелаг ГУЛАГ

© & ℗ А. Солженицын (наследники)

© текст буклета Н. Солженицына

© фото А. Солженицын (наследники)

© & ℗ ИП Воробьёв В.А.

Продюсер издания: Владимир Воробьёв

Ремастеринговое издание. Запись восстановлена Издательским Домом "СОЮЗ" в 2009-2010 гг.